201. Существует превратное мнение, что йог пользуется несокрушимым здоровьем в обычном значении. Разве делают чувствительный инструмент из толстого дерева? Разве достоинство струн ви́ны не заключается в их чуткости к тончайшим делениям тона? Так же звучит и утончённый аппарат йога. Именно, ему ведомы те непередаваемые преходящие боли, которые, как настраивание струн вины, преображают его существо.

Можно понять, что Мы не будем преувеличивать безопасность стези Йоги. Как можно миновать боли при перерождении центров? Огонь познания остаётся жгучим.

Урусвати знает, что сказанное не отвлечённый символ. Все обычные определения этих болей не могут принести пользы, пока наука не поспешит понять значение психической энергии или духовности. Чем дальше стоит понимание от опасности Йоги, тем далее стоит человек от связи с Высшим Сознанием. Причём не ценны случайные полёты сознания, нужна несмолкаемая полётов песнь. Ви́на не всегда звучит явно, но лад её всегда строен.

Те, кто ищут в Йоге упитанного здоровья, пусть лучше примут рюмку вина и побеседуют о высоких идеях без приложения их к жизни. Ведь здоровье йога трепещет, как крылья возносящегося орла. Глаз йога видит, как тот орлиный глаз, который вы знаете. Спокойствие йога есть напряжение океанской волны.

202. Здоровье йога сопоставляют с настраиваньем вины. То же можно сказать о работе йога, то звучной, то молчаливой, покрытой покрывалом целесообразности. Цель йога — наполнить пространство полезным утверждением и направить энергию всюду, где загрязнена Истина.

Можно ли обвинять йога, если он неожиданно появляется или надолго исчезает? Пора оставить привязанность к определённому месту. Лишь мысль и действие могут обусловить земное местонахождение, потому странствования всегда неразрывны с Йогой. Где же родится чуткость подвижности? Где же закаляется самостоятельность? Где же строится одиночество познания? Звучность работы йога может расти от пространства. Йог должен знать пространство и уметь принести народам пространственное слово.