391. Чувство всегда одержит верх над разумом. Нужно принять это как непобедимую истину. Потому, когда говорим о сердце, мы утверждаем твердыню чувства. Но как далеко чувство сердца от похоти! Учение о творящем чувстве будет познанием творчества мыслей. Не будем расчленять область чувства, ибо это одно цветущее поле. Знаем посев чувства, но где же плоды одного разума? Не может творить рассудок, если не дать зерно сердца. Так, когда говорим о сердце, говорим о Прекрасном.

392. Считаю, можно пустить существующую насущную жизнь по руслу сердца, но при знании основных законов. Так утверждаю сущность построения твёрдого и прекрасного.

393. Поверх Учения не забудем о битве. Необычно, что во время великого приступа мы толкуем о сердце прекрасном. Можно назвать наши беседы утверждением спокойствия.

394. «И положил с вечера мысль на сердце, а заутро дал решение» — сказано о Старце Горы в хрониках персидских. Для многих это просто сказка-прибаутка. Между тем целое Учение дано в этом речении. Именно, «положил мысль на сердце». Нигде иначе не может преобразиться мысль, как на престоле сердца. У многих читателей книги «Сердце» явится соображение: неужели мы вынесли нечто новое и приложимое? Таким людям хотелось бы иметь аптечное предписание и возвышать сердце патентованными пилюлями. Для них указ «положить мысль на сердце» — чепуха. И мысль им трудно расчленить в смятенном сознании. И сердце им невозможно найти по извилинам рассудка. Но тот, кто уже почуял престол сердца, тот познает и дисциплину духа. Мы посылаем зовы о сердце тем друзьям, которые встретятся на перепутье Востока. Тем посылаем зовы единения, сердце которых приложилось уже к музыке сфер. Кому сферы — пустота, тому и сердце лишь мешок кровавый.