"Сказано — роскошь должна покинуть человечество. Недаром сами люди так обособили это понятие. Ничем не заменить его. Роскошь — ни красота, ни духовность, ни совершенствование, ни созидание, ни благо, ни сострадание — никакое доброе понятие не может заменить ее. Роскошь есть разрушение средств и возможностей. Роскошь есть разложение, ибо все построение вне ритма будет лишь разложением. Можно достаточно видеть, что роскошь мирская уже потрясена, но нужно найти согласованное сотрудничество, чтобы излечить заразу роскоши. Самость будет возражать, что роскошь есть заслуженное изобилие. Также скажут, что роскошь царственна. Будет это клевета. Роскошь была признаком упадка и затемнения духа. Цепи роскоши самые ужасные и для Тонкого Мира. Там нужно продвижение и постоянное совершенствование мысли. Явление загромождения не приведет к следующим Вратам".

Сказаны ли слова эти для какой-то незапамятной древности или же они нужны и сегодня, так же точно, как некогда? Очень печально, если указы о невежественности роскоши требуются и сейчас. Но так или иначе, кто же дерзнет отрицать, что роскошь именно сейчас должна быть изгоняема.

Сколько раз говорилось миру о том, что роскошь есть признак самого дурного вкуса. Сколько раз указывались эпохи падения и Вавилона, и Рима, и множества других государств, когда вместо процветания красоты и просвещения овладевала человечеством вульгарная роскошь.

Не забудем, как Чингис-хан, желая предупредить возможность роскошествования своих соратников, произвел перед всем народом замечательно назидательный опыт. Нескольким близким друзьям он указал одеться в тончайшие китайские шелковые ткани и пошел с ними среди шипов терновника, сухого тамариска и других колючих растений. Когда они пришли к народному собранию, то, конечно, шелковая одежда оказалась изодранной. И вождь перед всеми показал непригодность роскошных в своей тонкости тканей. Так же точно при участии своих друзей он показал, что роскошные яства вызывают лишь болезнь, чтобы вернуть народ к молочной и растительной здоровой еде.

Таких примеров возвращения народного сознания к прекрасному и здоровому обиходу можно привести нескончаемое количество в разных веках. Но и теперь несомненно здоровые начала все-таки еще не осознаны, а не подчиненная человеческому сознанию машина осиливает разумное распределение сил; именно теперь особенно необходимо, не боясь никаких укоров и насмешек, опять напоминать о красоте здоровой и о жизни целесообразной. В некоторых странах уже назначаются премии за ручные ремесла и рукоделия, и это не есть отказ от цивилизации. Этим порядком умные правители хотят обратить человеческое внимание снова на действительное, высокое качество ручного художества и на целесообразное распределение сил и самообразование.

Еще недавно приписывали подлую роскошь лишь невежественным новым богатеям. Конечно, эти новопришельцы от золотого тельца, часто совершенно невежественные, легче всего поддаются хитрым темным шептаниям роскоши. Но не будем закрывать глаза, что далеко и за пределами новых богатеев растет стремление к легкой наживе и к вульгарным формам роскошного обезображивания жизни.

Книга "Мир Огненный" мудро напоминает, что именно невежественная самость всегда будет защитником роскоши. Но та же книга прозорливо отмечает, что роскошь уже потрясена в мире. Значит, нужно очень внимательно досмотреть, чтобы следующая ступень бытия была бы окружена действительно благородным творчеством. И за этим необходимым условием жизни нужно досмотреть не каким-то казенным инспекторам, но всему народонаселению, чтобы возможно скорее создать сознательное отношение к гармонии обихода жизни.

Вещевая роскошь также и потому должна покинуть человечество, что это подлое понятие предательски вовлекает людей и в роскошествование духовное. В самомнении люди становятся небережливы к деятелям истинного просвещения. Эксцессы роскоши создали такие же уродливые эксцессы увлечения внешней физической силою, всякими гонками и перегонками и устремлением к мускулам. Одна нецелесообразность всегда порождает и следующую. Разрастание материальной стороны вызывает несомненное ослабление духовности во всех странах, во всех верах. Больше того, всякое устремление к духовности и к высшим построениям бытия считается даже как-то недопустимым в обиходе материально "цивилизованного" общества. Правда, некоторые народы, и в том числе прежде всего Индия, сохраняют этико-мыслительные приемы, но даже и в этих народностях уже справедливо раздаются жалобы на то, что молодое поколение отходит от вечных основ жизни. Из других же стран в письмах сообщаются самые печальные сведения, как о нарастающем атеизме, так и о нездоровом устремлении в узко материалистические горизонты.

Труженики духовного просвещения во всех областях отходят на незаметные места; люди даже не стыдятся утверждать, что сейчас будто бы вообще не время говорить о Живой Этике. И этому ужасу можно называть множество примеров. Конечно, из древней истории мы знаем, что Конфуций, проповедник чистой жизни, был преследован правителями, а Платон был продан в рабство. Знаем, что Аристид, сохранивший за собою в человечестве название справедливого, был изгнан своими согражданами из родного города. Такие сведения иногда кажутся злостными измышлениями. Слишком трудно сопоставить справедливого Аристида с какими-то звероподобными невеждами, которые посягнули на такой явный антигосударственный шаг, как изгнание прекрасного справедливого гражданина. Но в последних раскопках на Афинском Акрополе, к стыду человечества, были найдены керамиковые таблички, которыми вотировали именно за изгнание Аристида. Какой это ужас — воочию увидеть изображение таблички с надписью: "За изгнание Аристида". Ведь это равняется самым ужасным вандализмам, когда бессмысленно, к сраму всего человечества, разрушались незаменимые сокровища уже не роскоши, но Великой Красоты.

Когда мы читаем об уничтожении замечательных библиотек, когда мы видим списки уже несуществующих творений искусства, разве даже самое бесстыдное сердце не содрогнется? Какие-то геростраты древности и какие-то их последователи нашего времени гордятся тем, что они хотят разрушить музеи и храмы. Мы видим эти выкрики невежества напечатанными. Но никто из этих геростратов не отдаст себе отчета в том, что он следует заветам самой невежественной роскоши. Если роскошь есть разрушение средств и возможностей, если она есть разложение, то всякое бессмысленное нарушение великого творчества уже будет роскошью. Герострат, конечно, не понимал высокого значения творчества, сожигая великий памятник. Также служитель роскоши, окружая себя уродливо пышными раззолоченными нагромождениями, является таким же точно геростратом в отношении истинного творчества и благородства Красоты. Если мы думаем о новых формах жизни, если мы хотим счастья наших близких, то разве не лежит на нас обязанность заменять безобразие высокими формами бытия, будет ли это в вещественном или в духовном смысле?

С великим трудом люди начинают познавать, что дружелюбие открывает врата к сотрудничеству. А ведь если мы должны бороться против самости и грубости, то ведь это можно достигнуть лишь истинным сотрудничеством. И в этом неустанном и радостном сотрудничестве мы будем познавать, почему лучшие умы так прекрасно понимали значение красоты всей жизни.

Свами Вивекананда чистосердечно говорит: "Разве вы не видите, что поверх всего я поэт" и "человек не может быть истинно религиозным, который не имеет способностей почувствовать красоту и величие искусства", и "непризнание искусства есть грубое невежество". Рабиндранат Тагор кончает свою книгу "Что есть Искусство" величественным утверждением: "В искусстве наше "я" посылает свой зов Высшему Началу, которое проявляет себя нам в мире бесконечной красоты поверх бессветного мира фактов".

"Мир Огненный" указывает: "Следует избегать предубежденности как в большом, так и в малом. Много возможностей пресеклись предубеждением. Именно огненная энергия очень чутка на предубеждение. Но зная такое качество энергии, можно противодействовать внушением" и "Добрая мысль есть первооснова доброго действия. Мысль светозарна прежде действия, потому будем считать стан добра по огням мысли".

Эти напоминания о вреде предубежденности и о благе светозарной доброй мысли так нужны теперь, когда происходит битва с призраками тьмы, с невежественной роскошью и подлым предательством. Утонченное сердце позволит различить, где есть граница между благородными поисками красоты и где уже самопожирающая дикая роскошь, которая разлагала даже очень мощные государственные организмы.

Пусть Знамя Мира как символ познавания и строения Красоты напоминает и предостерегает, где начинается темное пагубное царство духовного каннибализма. Поистине, роскошь должна покинуть человечество.

1933 г.

Гималаи

Публикуется впервые