"С глаз долой — из сердца вон". Правда, и такая пословица существует, но все же она относится лишь к определенному типу людей. Часто повторяя ее, люди добавят, что "он такой человек, у которого с глаз долой — из сердца вон"! Значит, такой образ действия по существу вовсе не признается высоким.

Действительно, бывают такие, которые и видят, и слышат, и руку прикладывают, и ощущают, и все же про них придется сказать: "С глаз долой — из сердца вон". В Заветах и в истории неоднократно можно видеть этот тип людей, о нем говорится, в лучшем случае, с сожалением или с неодобрением как о людях неутонченных и невозвышенных.

Но как сердечно, как особо горячо нужно оценивать тех, которые на дальних расстояниях действуют не внешним глазом, но видят глазами сердца и слышат правду ушами ясного сознания. Особенно поразительно бывает, когда люди, физически прикоснувшиеся, обнаруживают глубокое непонимание и остаются неисправимо отемненными, а в то же время издалека духовно устремленные выявляют истинное знание и способны судить со всею справедливостью.

Такие примеры, которых каждый может припомнить во многих случаях, лишь показывают поразительную разницу глаза земного и глаза сердечного, уха земного и уха внутреннего. Не только нужно признать этот факт, но следует научиться и оценивать людей по этим признакам. Это деление обращало на себя внимание от времен древнейших. Об этом же даны и евангельские, и многие другие притчи. Иногда высоким апостолом являлся тот, который не влагал персты в раны, а наоборот, исцеленные стремительно убегали и отнекивались.

Эти примеры писаний, сказанные в разных веках, на языках всевозможных, часто не обращают на себя должного внимания. Люди повторяют их, но читают таким безразличным тоном, что ясно становится, насколько это поразительное явление о границах физического и духовного мира не обращает на себя должного внимания.

Почему же прилагавшие руку и ощущавшие так часто остаются на грубой физической коре? Не хватает ли им утонченности сознания или их несильный дух устрашается чем-то большим, от которого трусливому человеку лучше на всякий случай уклониться? Мало ли какая опасность может возникать около больших гор? Может быть, лучше оставаться на ровненькой лужайке с маленькими кустиками, за которыми разве муравей притаится. Думается, что страх перед всем большим является одной из опасных болезней человеческих. Если же людям удается, по их мнению, нечто настолько унизить, чтобы в их глазах оно перестало быть большим, то их отношения к этому обстоятельству меняются, и они становятся много милостивее.

Может быть, это будет явлением скрытой зависти, но также вероятно, что в таком безобразном проявлении будет выявление внутренней трусливости. Ведь трусливость испытывается очень своеобразно. Известно, как в природе своей боязливые люди иногда оказывали деяния отваги, сами того не понимая. Иногда для своей же безопасности трус бросался отважно вперед, а со стороны это невольно оценивалось как сознательный подвиг.

Сейчас мне именно хочется написать Вам о том, насколько нужно ценить тех, которые на далеких расстояниях, физически не прикасаясь, полны правильных оценок, восприняв их лишь в духе. Там, где проявится такое духовное возвышение, там можно ожидать и дальнейших достижений. Всякое же смущение, сомнение и отклонение несет за собою, поистине, ужасное последствие. Появляется своеобразная анемия мозга. Человек не только теряет границы справедливости и несправедливости, но и вообще не различает недопустимого. Неудивительно, что в таком состоянии человек может дойти и до разного рода предательства.

Тем пристальнее надо научиться различать тех людей, которые могут и на далеких расстояниях судить справедливо и понимать истинное положение вещей. Надо научиться оценить таких людей и на таких же далеких расстояниях полюбить их всем сердцем, признав в них верных сотрудников. Ведь для них расстояние не существовало. Они естественно разрешили задачу передачи мысли, преобороли все препятствия дальних расстояний и овладевают настоящим языком сердца. Язык сердца! Как многим этот язык кажется нелепою отвлеченностью, но для также многих он является высокою реальностью. Не придет этот язык без помышления о внутренних восприятиях. Именно в искусстве мышления и в доброжелательстве обостряется сердечное чувствознание.

Много говорилось о том, что чувствознание должно быть воспитываемо.

Именно так. Его нельзя заспать, или запить, или закурить. Оно должно во всех обстоятельствах жизни гореть ярко, благородно, во всей готовности геройства и преуспеяния. Разве геройство отвлеченно? Разве отвлеченно преуспеяние? Разве отвлеченно восхождение? Ведь все это акты каждодневности. Для них не нужно непременно исключительных бедственных знаков. Герой — всегда герой. Безбоязненно восходящий ¬всегда и во всем восходит. Герои не только по праздникам, когда им настойчиво твердят о высоких истинах. Герой и днем и ночью. Преуспевающий в сердце своем преуспевает всемерно и ежечасно. Для них нет будней, для них нет рутины, как ее часто понимают. Они всегда движутся и всегда восходят. Не стесняясь дальними расстояниями, они утверждают друг друга. В этих благих и мужественных взаимоутверждениях укрепляется великая мощь.

Можно собеседовать физическими словами, а можно беседовать и в духе. И какими же мерами времени обусловлена быстрота мыслей. Не в спешности физических преодолений стираются расстояния, они преодолеваются в духе. Такие духовные общения не отвлеченны. Они также являются великою реальностью. Там же, где нет расстояний духовно, там и физически они перестанут чувствоваться, и люди приблизятся друг к другу и сердечно. Сердцем преодолеваются расстояния.

11 Июля 1935 г.

Наран Обо

Публикуется впервые