Все тихо

Некий наставник предоставил ученикам своим самодеятельность. Сказано: "Пылайте сердцем и творите любовью". Вернувшись, наставник спросил, что было сделано, как протекло творчество и как прекрасно пылала любовь. Ученики ответили: "Мы не поссорились". "Но ведь я вас спрашиваю о добротворчестве и об укреплении любовью".

"Мы не поссорились". "Не ссорятся и на кладбище. Я вас спрашиваю не о ссорах, которые вы уже давно предоставили диким зверям. Спрашиваю о том, что сделано. Что помыслено доброго и неотложного? Что приложено в жизнь?" "Мы все-таки не поссорились".

"Не хватало, чтобы вы без меня начали сквернословить и дурно относиться друг к другу. У вас уже достаточно одно сердце. Вы уже достаточно можете думать не о себе, но о других". "Мы могли поссориться и не поссорились". "Оставьте навсегда ваши рассуждения о ваших взаимных ссорах. Тот, кто говорит о том, что он не поссорился, уже носит в себе зачаток ссоры. У человека добротворствующего вообще нет ссоры даже в рассуждении. Повторяю, спрашиваю вас не о ссорах, но о творчестве". "Мы собирались и беседовали".

"Это уже хорошо, если беседы имели доброе последствие. Если беседы возвышали вас и побуждали к усиленному добротворчеству".

"Мы много часов провели вместе и часто возвышались духом".

"Прекрасно, если вместе проведено много часов и пространство наполнено добрыми полезными мыслями. Были ли эти мысли о вещах неотложных?"

"Мы беседовали о разных возвышенных предметах и в тишине гармонии возносились духом".

Тишина очень хороша, если она не напоминает тишину кладбища. Мы столько раз говорили с вами о действии, что, кроме гармонической тишины, хочется знать, что было сотворено среди окружающих".

"Мы старались всячески сохранить свое настроение".

"Сохраняющий только себя и не мыслящий о других — уже ограничивает себя. Что же в том, что мы только не ссоримся или только пребываем в тишине; если в соседних жилищах будет свирепствовать пожар, то ведь вы не останетесь в тихих посылках, но устремитесь к посильной помощи. Вы не будете отрицать, что вокруг много злых пожаров. Пламя их может пожрать самое нужное. Что же будет, если мы сохранимся для тихой беседы в то время, когда вокруг нас произойдут губительные разрушения? Кто позволит нам думать лишь о самосохранении, когда стихийные бури сметают жилища ближних? Тот, кто говорит "все тихо" — глубоко заблуждается. Наоборот, кругом все гремит в столкновениях, и пространство вопиет о неслыханных ужасах. А вы пребывали в тишине и достигли великого нахождения — не поссорились. Дорогие мои, не будем подражать кладбищу. Не будем заимствовать о кладбищах никаких настроений. Вам сказано: "пылайте сердцами — творите любовью". Хотите — можете сказать этот Завет наоборот, и он все же останется таким же нужным и неотложным. И не думайте так много о себе. Как невод, забросьте ваше помышление вдаль, где требуется всякая помощь, а более всего помощь духовная. Если мы добьемся только того, что все будет тихо и мы не поссоримся, то ведь в этом проявится много самости. Кому же нужна будет такая тишина, и велик ли подвиг в том, что вы не поссорились? Совсем не о том спрашиваю. Вам поручена самодеятельность. Вам открыты врата духовного творчества. Вам доверен огонь и чаша благая, а вы стараетесь уверить, что все тихо и совершилось великое дело — вы между собою не поссорились. Особенно все тихо на кладбище. Жители кладбища ушли от земных ссор. Вы же лучше шумите, но сделайте".

25 Мая 1935 г.

Цаган Куре

Публикуется впервые

***