Еще один. Еще нет одного из группы "Мира Искусства". Запоздалая газета принесла сведения о кончине известного академика, архитектора В. А. Щуко. Хорошую страницу истории русского зодчества оставил по себе Щуко. Он понимал глубоко русский ампир, он любил итальянский восемнадцатый век. У него был природный тонкий вкус и все, что исходило от него, было благородно по заданию и форме и прекрасно по жизненной внешности. Незабываемы его театральные постановки.

Щуко участвовал во многих постройках, помогал в устройстве заграничных выставок и доказал себя замечательным педагогом. Мы работали с ним и по школе Общества Поощрения Художеств и по Женским архитектурным курсам. Все эти годы совместной работы вспоминаются особенно сердечно. Щуко умел вдохновить учащихся и приучить их к постоянному труду. У нас в школе он руководил классом композиции, и каждый, посещавший годовые ученические выставки, помнит, как прекрасны и значительны были работы его класса. При этом он не подавлял учащихся какими-либо своими особыми симпатиями. Нет, он давал широкую возможность выражения, и потому каждый мог пробовать свои силы в любом близком ему стиле. Щуко радовался и обмерам храмов, понимал форму ценнейшего фарфора, любил гобелены ц давал идеи превосходной мебели.

Ко всем своим архитектурным дарованиям Щуко добавлял еще и мудрую ровность характера, а сам умел работать и этим своим примером заражал окружающих. Во время множайших дискуссий и совещаний всегда можно было положиться на Щуко, что он не отступит от обдуманного, принятого решения. За время совместной работы мы с ним выдержали немало ретроградных академических натисков, и он понимал, что в этих житейских битвах единение есть первое условие.

За последнее время мне довелось встретить в разных странах несколько бывших учащихся Школы Поощрения Художеств. Казалось бы, за все минувшие насыщенные событиями годы можно бы ожидать забвения. Но, видимо, руководство Щуко многим помогло в их дальнейшем жизненном пути. И все эти бывшие учащиеся, а теперь уже художественные деятели на разных поприщах с любовью и признательностью вспоминали своего учителя. А ведь это бывает не так часто. Волны лет смывают иногда даже очень значительные вехи, и потому живая память уже есть знак чего-то действенного.

При всей своей занятости Щуко всегда умел найти время для всего неотложного. Я не слышал от него мертвого слова "нельзя". "Если нужно, то и буду", — говорил Щуко и хотя бы с легким опозданием, но все-таки успевал прийти в совещание. Не знаю, была ли посвящена творчеству Щуко монография, если нет, то необходимо бы собрать и запечатлеть труды этого замечательного русского зодчего. Иначе в суете быта опять все развалится, запылится, растеряется. Сколько Раз приходилось убеждаться, как легкомысленно растеривались и расточались собрания, которые для будущих поколений были бы незаменимыми.

Все сотоварищи по Школе Поощрения Художеств сохранят о Щуко лучшую память. Помню, как на годовом собрании Билибин прочел оду, обращенную ко всем присутствующим, в Которой помянул отсутствовавшего на Римской выставке Щуко словами:

Где-то далеко сейчас Владимир Алексеевич. По какому такому радио послать ему весточку и привет и сказать, как сердечно мы его помним.

14 Февраля 1939 г.

"Из литературного наследия"