Ваш вопрос, плывший через океаны, оказался не ко времени. Невозможно сейчас говорить о картинах, когда девять миллионов людей смертельно сражаются. Конечно, искусство живо всегда. Останутся искусство и знание. Из обломков Культуры сложится новая эволюция. Берегите каждое Культурное зерно.

Спрашиваете о судьбе серовского и моего панно, бывших у Дягилева? Не знаю, во время дягилевской выставки в Париже на этот мой вопрос ответа не было. Не съели ли мыши?! Изрезал же какой-то вандал Маслов мои "Казань" и "Керженец". Изрубили на дрова "Змей проснулся" в Музее Академии Художеств. Всяко бывало!

А где "Моление о чаше", посланное Каменским? Где "Неведомый старик" и "Заморские гости", бывшие у них же? Что с "Богатырским фризом", бывшим у Бажанова? Где "Сибирский фриз", бывший у Щербатова? В каком виде стенопись в Талашкине? А все картины, бывшие в Риге? И во Пскове была стенопись и в Почаеве мозаика. А сколько вообще пропавшего! Да что говорить, когда все пресеклось!

Из пепла выйдет Феникс, но эти дни тяжки. О себе, о своем не думаем. Всем тяжко. Легко сказать — надо пережить. А вот как это сделать-то? Пережить! Сообщения все прервались. Даже дорога обрушилась. Да и откуда теперь могут прийти письма? А если какое запоздалое, измызганное цензурами письмо и дойдет, то скажет оно о бывшем, об отошедшем, о неуместном.

Скажите молодым друзьям: "Берегите Культуру". "Да как же беречь эту Культуру среди ругательств, поношений, проклятий? Как ржавчина, они разъедают человеческие отношения…"

"В дни Армагеддона убережем Культуру среди близких, в семейном быту. У каждого для кого-нибудь сохранилась улыбка. Вот из нее, от этого проблеска счастья, зажжется и огонек радости. Среди своих, среди близких каждый сбережет огонек Культуры".

20 Июля 1941 г.

Публикуется впервые