5. Если войдете в сборище людей со словом — Друзья и Сотрудники, то большинство посмотрит на вас подозрительно. Но если дерзнете назвать их — Братья и Сестры, то, наверно, уже будете отвергнуты, как произнесшие непозволительные наименования.

Люди иногда основывают Братства, но такие внешние, напыщенные учреждения не имеют ничего общего с великим понятием Братства. Так люди начинают общины, сотрудничества, различные артели и товарищества, но в основе их не будет даже простого доверия. Значит, эти начинания очень далеки от самого Братства, которое будет крепким союзом доверия.

Может быть, именно теперь некоторые лучшие сердца уже мечтают о создании таких учреждений, где доверие могло бы быть краеугольным камнем. Нельзя утверждать, что все худо, когда глаз человека видит лишь некоторые подробности нарождающейся эпохи.

Пусть по осколкам древних символов наблюдают за жизненностью основных понятий. Именно, когда с земной точки зрения все нарушено, может быть, в то самое время уже зарождаются самые прекрасные понятия.

6. Когда же говорить о нужных понятиях? Когда они особенно нарушены. Именно, тогда скажем о них, когда люди уже считают их безнадежными. Почему, именно, сейчас напоминаем о Братстве? Но люди в своем отчаянии придут искать раскиданные зерна сужденного Собратства.

Не будем сомневаться в колебаниях маятника жизни. Отчаяние может быть вестником прозрения.

7. Правильно замечено, что некоторые лучи воспринимаются особенно трудно, также и все сопряженное с этими лучами. Потому Мы и не настаиваем, чтобы не насиловать чужое сознание, если оно настроено на иной лад. Насилие не бывает атрибутом убеждения. Нельзя приказывать дружбу и тем более Братство. Эти понятия требуют самоотверженности и понимания основ.

Если широкое понятие Братства свелось к кровному родству, то значит — сознание очень обеднело. Часто сознание настолько ограничено, что люди не поймут вообще, какое Братство может существовать вне кровного родства.

Названные степени родства — двоюродные, троюродные оканчиваются на четвероюродных, и далее воображение не идет. Можно составить целые книги условностей, сложившихся около понятия Братства.

В разных веках многие народы подчеркивали значение Братства. Братоубийство считалось тяжким преступлением. За всем этим можно было усмотреть почтение к какому-то повышенному состоянию. Сильными мерами ограждали нечто, неуместившееся в обычном мышлении. Рассудок отрицал это нечто, но сердце в глубине огня своего утверждало. Сердце трепетало красотою значения Братства. Опять человечество обернется к сердцу и поймет сущность Братства.

Может быть, Братство существует? Может быть, оно, как якорь земной, содержит равновесие? Может быть, в мечтах человечества оно осталось, как непреложная действительность? Вспомним о некоторых снах и видениях, так четко запечатлевшихся о стенах и башнях Братства. Воображение есть лишь память о существующем.

Может быть, некто помнит и наяву о Башне Чун?