Будем радоваться

Получены многие ваши письма. Пришли они сразу и ответить на них тоже хочется сразу вам всем. Во всех ваших письмах, в разной форме, выражалась одна добрая, строительная мысль. Каждый добром поминал своих сотрудников. Потому и этот привет пусть читается вами всеми вместе.

Очень хорошо отмечено, что наш друг наполнился словом "радуйся" именно в то самое время, когда я и отсылал это самое слово. Именно, как в древности приветствие начинали этим пожеланием, так и мы все не поскупимся направить друг к другу доброе пожелание.

Пусть это приветствие всегда будет в обиходе вашем. Когда же дни будут особенно напряжены, когда будет смутно и тяжко, именно тогда укрепляйте друг друга благим напоминанием. Ведь всем тяжко. Не учтешь — кому тяжелее, кому легче. Одному — в одном, другому — в другом, во всем разнообразии чувствований и переживаний может быть как бы безысходно тяжко.

Такая призрачная безысходность рассеется от одного искреннего, дружеского благопожелания. Каждая радость уже есть новый путь, новая возможность. А каждое уныние уже будет потерею даже того малого, чем в данный час мы располагали. Каждое взаимное ожесточение, каждое рощение обиды уже будет прямым самоубийством или явною попыткою к нему.

Окриком не спасешь, приказом не убедишь, но светлое "радуйся", истинно, как светильник во тьме, рассеет все сердечное стеснение и затемнения. Для чего же вы сходитесь? Затем, чтобы добротворствовать, чтобы всемерно служить благу и Свету. Среди ваших собеседований пусть растет постоянное желание увидаться чаще, сообщить друг другу что-нибудь ободряющее и укрепляющее. Среди этих так нужных в повседневности ободрений будет одним из самых плодотворных простое: "радуйся".

Люди часто отучают себя от радости. Они окунают свое мышление в такие темные, тенистые застои, что на каждый привет подозрительно ответят: "нам ли радоваться!" Да, милые мои, именно вам. Не может быть такого положения, в котором бодрый дух не увидел бы просвета. Не просто беспричинно вы говорите в письмах своих, что пребываете в бодрости. Эта бодрость образована в вас. Для нее вы много читали, и, чтобы подводить итоги впечатлений, вы закрепляете их в ваших собеседованиях.

Вот я посылаю вам выписку из одного письма, в котором, также далекий, корреспондент сообщает о темноте и невежественности. Знаете и такие происходящие отборы. В сообщаемом письме не видно желания непременно умышленно очернить кого-то. Наоборот, темные факты оплакиваются. Злобная невежественность причинила душевную боль. Но и на это вы скажете: "И это пройдет". Вы не только переживете всю подобную действительность, но, зная ее, вы бодро ее победите.

Для начала этой бодрости вы улыбнетесь друг другу в сердечном привете: "Будем радоваться". Сумеем обойтись друг с другом очень бережливо, очень задушевно и опять-таки очень радостно. Некоторые темные знаки являются, даже в темноте своей, уже предвестниками Света. В восточных языках имеется выражение: "Первый проблеск до зари восхода". Видите, не о восходе самом говорится, даже не о заре, но уже подмечается первый проблеск. Чем пристальнее будете осматриваться, тем больше светлых проблесков найдете. "Близка заря, но еще ночь" — так словами стража отвечает пророк Исайя. Несмотря на ночь, он уже видит зарю. А зарю можно приветствовать именно лучшим пожеланием: "Будем радоваться".

Хорошо, что вы вообще не сетуете. Напрасные сетования причиняли столько вреда людям, а прежде всего самим же сетующим. Действительно, почему человек должен сетовать на то, что он в данный час находится на определенном месте и в определенном состоянии? Во-первых, и над тем, и над другим он когда-то сам потрудился; а затем, почему человек может брать на себя утверждение, что в другом месте он мог бы быть более полезным?

Может быть, именно на этом месте, где он сейчас находится, он должен выполнить большую и прекрасную миссию. Может быть, он поставлен именно на этом месте как дозор, крепкий и неусыпный. Может быть, именно на этом месте ему доверено нечто такое важное, которое он и не мог бы донести в другом месте. Часто людям миражно представляется, что куда-то нужно стремиться, и они забывают, сколь большие ценности вверены их охране.

Что же было бы, если все добрые люди собрались бы в изолированном месте? Правда, они могли бы наполнить пространство мощными мыслями. Но все же им пришлось бы высылать доверенных гонцов для земных хождений, для работы верной и неотложной. Что же было бы, если гонцы эти не пожелали бы идти в путь среди ночной тьмы, среди леденящих вихрей? Конечно, идти по острым камням, ожидать из-за каждой скалы вражеский нож и слушать грубые, кощунственные речи неприятно. Но как же иначе сделается мирское дело? Как же построится храм и как иначе возможно принесение радости народам?

Потому-то так хорошо, что вы не сетуете, что вы понимаете смысл и значение работы на определенном месте. Конечно, вы храните в сердце своем пути дальние в страну благословенную. Вы видите в себе, в сознании своем все благие построения, о которых обязан мыслить каждый мыслящий. Вы храните в себе и готовность пройти по всем острым камням и выслушать все угрозы и рычания, ибо вы знаете, куда и зачем вы должны направляться.

Теперь же, когда вы собираетесь для собеседований, вы наполните эти часы неподдельною радостью. Вы укрепите друг друга в том, что зло преходяще, но благо — вечно. А там, где радость, там уже есть зачаток блага. Улыбка в благе, не похожа она на гримасу и усмешку личин зла. Истинная радость убережется от всякого сквернословия и кощунства. Ведь радость светла!

Только в радости вы находите неисчерпаемые силы, чтобы неустанно продолжать добротворствовать. В радости люди стремятся сойтись вместе. Именно в радости нет одиночества. В радости и пишу вам всем вместе, ибо не хочу ничем разъединять вас. Почему бы нужно было говорить о радости кому-то тайно?

Радость — в явности. Радость — в доверии. Радость — во взаимном укреплении. Не отвлеченно дружелюбие, о котором мы всегда говорили. Трудные дни сейчас. В эти часы особенно помянем и сбережем радость.

Будем радоваться.

18 июня 1935 г.

Цаган Куре

***