Экспозиция Горьковского государственного художественного музея содержит одиннадцать произведений Н.К.Рериха, относящихся к разным периодам его творчества. Основную их часть составляет серия «Майтрейя». Когда в 1928 году художник посетил Москву, он оставил эти картины у А.В.Луначарского в качестве подарка Советскому правительству. От Луначарского серия «Майтрейя» в начале 1930-х годов перешла к А.М.Горькому, который в 1936 году передал ее в Горьковский художественный музей.

Созданная в октябре – декабре 1925 года, в дни непредвиденной остановки во время путешествия через Гималаи – Алтай, серия «Майтрейя» отразила яркие впечатления от первого непосредственного знакомства художника с природой, древней культурой, памятниками искусства и поэтическими легендами Востока.

Художник был восхищен красотой горных пейзажей: «Рассказать красоту этого многодневного снежного царства невозможно. Такое разнообразие, такая выразительность очертаний, такие фантастические города, такие скалы. При этом поражающе звонкое молчание пустыни. И люди перестают ссориться между собою, и стираются все различия, и все без исключения впитывают красоту горного безлюдья» ¹. Испытывая на себе облагораживающее воздействие горной природы, Рерих стремится в своих картинах вызвать у зрителя подобные же чувства. Другим важным источником и составной частью содержания картины серии «Майтрейя» являются увлекшие Рериха буддийские сказания, с которыми он познакомился во время путешествия. Картины этой серии становятся своеобразным художественным отражением легенд о Майтрейе, Шамбале и Ригден-Джапо.

В Северной Индии, Тибете и Монголии особо почитался Будда Майтрейя – грядущий Будда, который якобы должен явиться на землю и спасти человечество, установив мир и справедливость. Наступление счастливой эры Майтрейи Рерих связывал с циклом легенд о Шамбале, счастливой стране. Она будто бы находится где-то на севере, и ее отблеском является северное сияние. Вместе с тем Шамбала мыслится как эпоха грядущего всеобщего равенства и счастья, которая вот-вот должна наступить на земле.

Предсказание о наступлении эпохи Шамбалы в 1920-е годы волновало все народы Азии. Рерих отмечал, что Сухэ-Батор, герой монгольского национально-освободительного движения, сложил песню о Шамбале. Установление царства Шамбалы якобы будет связано с битвами, которые прославят князя Ригден-Джапо, предводителя войска Шамбалы, и будет сопровождаться приметами, символами, которые Рерих часто использует в картинах серии «Майтрейя», «Огненные знаки сопровождают эру Шамбалы» ², один из этих знаков – красный всадник. Это, очевидно, изображение владыки Шамбалы князя Ригден-Джапо, который в сопровождении своего небесного войска ведет последнюю битву с врагами: «И огненный всадник встанет на горах Света... Это сам Владыка спешит, и знамя его уже над горами» ³.

В легендах о Майтрейе и Шамбале Рериха увлекало многое. Это и символистический подтекст и поиски внутреннего смысла, стремление к очищению и выражение мечты о счастливом будущем, в которой так сложно переплелись с религиозными верованиями прошлого жизненные чаяния народов Востока и влияние Великой Октябрьской социалистической революции, давшей яркий пример переустройства жизни.

Картины серии «Майтрейя» художник расположил в определенной логической последовательности. Она определяется нарастанием символических элементов, как бы постепенной подготовкой атмосферы чуда, связанного с ожидаемым буддистами приходом Майтрейи и установлением царства Шамбалы. Если в первых картинах серии больше конкретных видов природы, символов веры, запечатленных на памятниках древней архитектуры, то в последних работах серии, как бы обращенных в будущее, появляются фантастические образы красных всадников, а заключительная картина «Майтрейя Победитель» воспринимается как своеобразный апофеоз Майтрейи, как гимн грядущему легендарному царству Шамбалы.

В 1925 году была написана картина, предвосхитившая серию «Майтрейя» и с нею связанная, – «Красные кони» («Кони счастья»). Почти все полотно занимает величественная панорама Гималаев, покрытых вечными снегами. Мощно вздымаются кристаллические пирамиды горных хребтов. Словно живые, громоздятся в центре складки каменных масс. Зрителя захватывает необычная красота этой природы, с благоговением воспеваемой художником. «Куполами мира» назвал он Гималаи.

На фоне поразительно точно изображенного горного пейзажа показано, казалось бы, фантастическое действие: в правом нижнем углу картины изображена фигура человека в желтой остроконечной шапке, который выпускает маленьких красных коней. Однако ничего загадочного здесь нет. Картина изображает обряд почитателей Будды – приношение коней счастья: буддийские монахи, стоя на горных вершинах, бросали в воздух вырезанных из плотной бумаги коней, сопровождая это заклинаниями. Потоки восходящего воздуха подхватывали игрушечные фигурки и уносили вдаль. Для странников и путешествующих они должны были служить вестниками добрых пожеланий. В книге Рериха «Сердце Азии» содержится описание этого обряда: «В Ладаке впервые мы встретились с замечательным обычаем лам. В ненастную погоду они всходят на вершины и с молитвами разбрасывают маленькие изображения коней в помощь страждущим путникам. Вспомнилось сказание северной Двины, где Прокопий Праведный за неведомых плавающих молился, сидя на высоком берегу мощной реки. Знаки человеколюбия!» ⁴ Таким образом, сюжет привлек художника своей перекличкой с древнерусским обрядом, изображенным Рерихом еще в картине 1914 года «Прокопий Праведный за неведомых плавающих молится».

Несмотря на наличие большого количества остроконечных горных форм, ломаного ритма скалистых громад и темных провалов, композиция не создает ощущения беспокойства и ритмической разноголосицы. Все части картины гармонично уравновешены. Декоративный строй ее определен реальными особенностями горной природы: ведь холодный чистый воздух гор необыкновенно прозрачен, поэтому цвета воспринимаются предельно интенсивными. Чистый, искрящийся светом и голубизной колорит вызывает представление о снеге, освещенном ярким солнцем. Кристаллическая ясность всего строя картины позволяет как бы ощутить величественную «звучную» тишину.

Картина «Красные кони» создает эпический образ Гималаев. Символический подтекст здесь органично вплетается в образную структуру полотна. Вера Рериха в действенную, облагораживающую силу природы находит здесь свое конкретное воплощение.

Картина «Конь счастья» из той же серии изображает большое горное поселение, состоящее из множества построек с типичными для Востока плоскими крышами. Видимо, это Хотан – город, где экспедиция Рериха, задержанная враждебно настроенными властями, провела в заточении четыре долгих месяца и где была написана вся серия картин. На переднем плане слева – две древние ступы. На одной из этих громадных буддийских башен видны рельефы с изображением красных «коней счастья». Тонко передано состояние природы. Хотан показан в ранний утренний час. Длинные тени стелятся по земле. Мягким рассеянным светом озарены горы на заднем плане. По-видимому, в строках путевых заметок Рериха дано описание изображенного здесь: «Вокруг Хотана имеется много развалин старых буддийских храмов и ступ. Одна из этих древних ступ окружена сказанием. Указывается, что при наступлении времени Шамбалы от этой ступы будет излучаться таинственный свет. Указывается, что этот свет уже был виден. Много калмыков из Карашара приходят оказать почтение этому месту» ⁵.

Рерих ограничивается простой, почти жанровой зарисовкой. Мимо буддийских ступ по склону мирно проходят женщины в тибетских одеждах, несущие поклажу. С вечной жизнью природы неразрывно слиты человек и творения его рук. Жилые постройки заднего плана естественно сочетаются с горными склонами. Кажется, что древние ступы созданы самой природой. Эти знаки прошлого, несущие на себе печать веков, переплелись с повседневным бытом людей. Изысканный колорит картины, построенный на розовато-сиреневатой гамме, отличается необычной цельностью.

Картина «Твердыни стен» изображает монастырь Бонпо (Бонпо – древняя добуддийская религия), о котором художник писал: «С особым интересом мы подходили к Ламаюре. Этот монастырь считается твердыней Бонпо. Конечно, Бонпо Ламаюры не настоящее. Оно уже значительно слилось с буддизмом. В монастыре имеется и изображение Будды, а также изображение Майтрейи, что – как увидим – совершенно несовместимо с основами черной веры. Но монастырь и его местоположение совершенно исключительны по своей сказочности» ⁶.

Время здесь будто остановило свой бег. Мерный ритм окаменевших форм говорит о неторопливости жизни. Причудливо громоздятся горные пласты, то стелющиеся горизонтально, то вдруг вздымающиеся к небу. Творением природы кажется сам монастырь с его стенами, храмами, ступами, скульптурами, этот синтез с окружающей природой характерен для архитектуры Востока. Одинокая фигурка странствующего буддийского монаха приобщена к этому миру тишины и эпического спокойствия. Четко организованная композиция картины с преобладанием вертикальных и диагонально пересекающихся линий создает впечатление недвижности и покоя и вместе с тем внутренней динамики и напряженности. В колорите преобладают желтовато-коричневые краски. Тонко разработаны сопутствующие основному теплому тону розовато-охристые и нежно-сиреневые рефлексы в тенях. Могуч и незыблем этот овеянный духом древности горный край. Кажется, тысячелетия не тронули здесь ничего, и само время бессильно изменить вечный облик природы, с которой слились древние сооружения. Каменные твердыни монастыря надежно хранят заветы древних – таков выразительный подтекст пейзажного образа. С особой силой заставляет Рерих звучать в этой картине тему эпической мощи природы, ее неисчерпаемых внутренних сил.

«Пройдя четыре снеговых перевала, уже в пустынном нагорье, мы опять увидели картину будущего. В долине, окруженной высокими острыми скалами, сошлись и остановились на ночь три каравана. При закате я заметил необычную группу. На высоком камне была помещена многоцветная тибетская картина, перед нею сидела тесная группа людей в глубоком почтительном молчании. Лама в красных одеждах и в желтой шапке, с палкою в руке что-то указывал зрителям на картине и ритмично сказывал объяснения» ⁷. Этому месту в путевых заметках Рериха точно соответствует картина «Знамя грядущего» («Песнь о Ригден-Джапо»). Здесь изображена горная долина, окруженная отрогами Гималаев. На переднем плане справа – группа людей, застывшая в молитвенном молчании вокруг буддийской картины. Точно переданы восточный типаж, детали одежд, головные уборы и характер причесок тибетских кочевников. Среди них два монаха в желтых остроконечных шапках, объясняющие присутствующим смысл изображения, вышитого на голубом фоне ковра. Этой сцене соответствует другое описание Рериха. «В высокой желтой шапке лама что-то говорит внимательным слушателям. Тростью по картине он сопровождает свой рассказ. Эта сверкающая красками картина есть изображение Северной Шамбалы. В середине изображения – сам Владыка, Благословенный Ригден-Джапо. И над ними сам Владыка Будда... В нижней части изображения показана великая битва под предводительством самого Владыки. Тяжка судьба врагов Шамбалы. Справедливый гнев пурпуром окрашивает голубые облака... Тростью лама следует по картине за движениями битвы. В молчании пустыни рассказывается священная история о победе света» ⁸.

Картина «Знамя грядущего» отличается своеобразный точностью, достоверностью передачи реальной сцены, увиденной художником в жизни.

Восток дал Рериху много ярких и необычных впечатлений, некоторые из них связаны с встречавшимися во время путешествия пещерными буддийскими храмами. Именно такой храм изображен в картине «Мощь пещер». Среди сказочно причудливых горообразований прихотливо вырисовываются темные провалы пещер. За их колоннами в глубине храма угадываются стены, испещренные фресками со священными ликами, чудятся громадные залы с каменными изваяниями древних богов. А снаружи царит день. Плавно струит свои воды река в ущелье. Горделиво сверкают снежные пики гор. Ничто не тревожит безмолвия великой и вечной природы. Она хранит в своих недрах заветы древней веры. Сложный внутренний подтекст пейзажного образа картины «Мощь пещер» подчеркнут фантастической фигурой красного всадника, в сиреневом тумане уносящегося вдаль будто затем, чтобы разнести вести из священных пещер.

Настроения чуда и таинства еще более сгущаются в картине «Шепоты пустыни» («Сказ о Новой Эре»). Изображен ночной лагерь кочевников. Остроконечные очертания их кибиток перекликаются с силуэтами далеких гор. Ведется неторопливая беседа, рассказываются легенды Шамбалы. «Горят костры, эти светляки пустыни. Опять сгрудились у огня разноплеменники. Все десять пальцев в восхищении подняты высоко. Может быть, говорится, как Благословенный Ригден-Джапо является, чтобы отдать приказ своим вестникам. Вот на черной скале Ладака появляется могущественный Владыка. Со всех сторон стремятся к нему вестники всадники, чтобы в глубоком почтении принять приказ, а затем понестись по всему миру, неся заветы великой мудрости» ⁹, – писал Рерих, объясняя смысл изображенного в картине действия. В ответ на призывные заклинания главного рассказчика, сопровождающего свою речь энергичной жестикуляцией, на фоне кибитки в центре появляется фантастическое знамение – фигура красного всадника. Весь образный строй картины подчеркивает и усиливает таинственный смысл происходящего. Желтовато-красный свет костров и бело-голубые краски озаренных луной гор выразительно контрастируют с черными зловещими тенями ночи. Конкретная жанровая сцена у костра оказывается насыщенной загадочным смыслом.

Своеобразным гимном эре Шамбалы и владычеству Майтрейи звучит картина «Майтрейя Победитель», завершающая серию. Ее пейзажный мотив был навеян реально существующим.

Во время путешествия художнику в пустынных местностях часто встречались громадные статуи Майтрейи. Здесь изображена одна из них, быть может та, о которой говорят скупые строки путевых заметок: «Около Мальбека, на самой дороге, вы будете поражены древним гигантским изображением Майтрейи... Двигаясь дальше, вы привыкнете к этим романтическим памятникам и постройкам, взлетевшим, как орлы, на безводные вершины. Но первое впечатление, как всегда, бывает самое поражающее» ¹⁰. Слева, у подножия гигантской фигуры, высеченной в скале, видна фигура коленопреклоненного человека, завороженного мистическим видением: в кроваво-красном с синеватыми оттенками небе угадываются очертания войска Шамбалы, во главе с Ригден-Джапо скачут огненные всадники устанавливать на земле державу счастья. Мир воображаемый, фантастический неразрывно слит здесь с миром реальным. Силы природы в картине одухотворены, насыщены мощным движением и действием, приобретающим космический характер. Горы и небо – две стихии, более всего привлекавшие Рериха, – как бы оживают на наших глазах. Вздымаются вверх хребты, словно языки пламени, кипит борьбой огненное небо – в нем идет фантастическое сражение. Давно увлекавшая художника тема небесных битв, величественных столкновений грозных сил Вселенной получает здесь свое выразительное воплощение.

Колорит картин серии «Майтрейя» трудно поддается описанию. Краски горят с необычайной яркостью, как самоцветы, богатство их оттенков и переходов кажется беспредельным, насыщенные тона создают каждый раз неповторимую гармонию, но неизменно кажущаяся необычность цветовых решений Рериха имеет свою реальную основу в красочности природы Индии и Гималаев. Вместе с тем цвет в картинах Рериха всегда имеет символическое значение, несет сложный эмоциональный подтекст, являясь выразительным средством передачи определенного настроения.

Картины Рериха этого цикла из-за присущей им напряженности цвета могли бы превратиться в декоративно-плоскостные панно. Однако этого не происходит. Умелое распределение световых зон, чередование темного и светлого, тонкая разработка тональных решений придают картинам огромную убедительность, пространственность, объемность. Картины серии «Майтрейя» отличаются особенной композиционной четкостью. Их искусная архитектоника позволяет передать формы и ритмы горной природы. Все они написаны на холстах одинакового формата, но в рамках единого стиля решены совершенно по-разному.

И вместе с тем в поэтическом мире Рериха подчас ощутим оттенок надуманности. В некоторой отвлеченности от конкретных форм бытия отчасти находят отражение идеалистические концепции художника. Его картины заключают в себе, с одной стороны, яркие, впечатляющие образы восточной природы, а с другой – сложный язык символов.

Это подтверждает и хранящаяся в Горьковском художественном музее картина «Явление срока», написанная в 1927 году и примыкающая к серии «Майтрейя». Над широко раскинувшимися холмистыми равнинами, подернутыми туманом, вздымается исполинская голова восточного воина-богатыря. Она заставляет вспомнить образ из пушкинской поэмы «Руслан и Людмила». Кстати, предшествующий вариант картины назывался «Сон Востока» (1920) и изображал голову гиганта, спящего крепким сном. В «Явлении срока» богатырь не спит – настороженно, зорко всматривается он вдаль. В иносказательно-символической форме этой картины Рерих предвосхищает большие исторические свершения современности. Однако сама форма не позволяет конкретизировать мысль о всепобеждающей силе идей социального преобразования мира. В восприятии Рериха они причудливо переплелись с древними буддийскими пророчествами. Недаром же, познакомившись со взглядами художника, Г.В.Чичерин имел полное основание назвать Рериха «полукоммунистом-полубуддистом». Но само стремление Рериха не остаться в стороне от великих исторических событий своего времени крайне знаменательно.

В целом серия «Майтрейя» интересна тем, что художник отразил в ней мир, до того не известный, совершив подлинное «открытие» Центральной Азии и сердца Азии – Гималаев. В ней воплотились восхищение живописца необычной природой и древними цивилизациями Востока, его поиски прекрасного, романтика поисков и открытий.