Комплексный институт «Урусвати» имеет свою трудную и славную историю. Он основан Н.К.Рерихом 24 июля 1928 года ¹ в Дарджилинге после завершения им Центральноазиатской экспедиции. В декабре 1928 года институт был перебазирован в долину Кулу, где и оставался до момента своей консервации.

Долина Кулу... Узкая полоса плодородной земли, втиснутая между западными и восточными отрогами Гималайских гор. Весь район расположен далеко от крупных городов Индии, от широко известных центров ее культуры. Тем не менее эта отдаленная и малоизученная область представляет собой осколок древнейшей культуры Индии. Вряд ли еще можно найти в этой стране столь своеобразное и интересное место. Склоны Гималайских гор вплотную подходят к реке Беас, протекающей по дну долины. В некоторых местах достаточно пройти несколько сот метров, чтобы оказаться на тропе, которая поднимается прямо в горы. До сих пор цивилизация мало коснулась Кулу. Долину и сейчас можно считать богатейшим историко-этнографическим и природным заповедником. К Кулу прилегают малоизученные области индийских Гималаев – Лахул, Спити, Чамба. Все вместе взятое представляет огромный интерес для различного рода наук, начиная с геологии и кончая этнографией и археологией. Этот малоизученный регион интересен также с точки зрения важных проблем, связанных с этногенезом народов Индии. Таким образом, у Н.К.Рериха было достаточно оснований, чтобы выбрать это место для Гималайского института научных исследований.

Институт «Урусвати» был задуман Рерихом как научно-исследовательское учреждение комплексного изучения обширных территорий Азии, заселенных народностями, древнейшая культура которых оказала в свое время исключительное влияние на развитие мировой культуры, в первую очередь культуры европейских народов, что порой подвергалось забвению.

Несправедливая недооценка прошлого, настоящего и будущего народов Востока, с умыслом или непреднамеренно подкрепляемая различными европоцентрическими теориями, уже сама по себе являлась для Рериха острейшей научной проблемой, требующей немедленного и коренного пересмотра. Поэтому и значение Рериха как ученого нельзя определять, исходя только из тех научных дисциплин, в которых он вел прямую научную работу. Рерих был также и замечательным организатором науки, ее идеологом, активно боровшимся за то, по его словам, «руководящее знание», которое содействовало бы воцарению справедливости на Земле.

Суммируя предпосылки возникновения института «Урусвати», их можно в основном свести к следующему:

1. Научная деятельность Н.К.Рериха до 1917 года, выражавшая общие традиции русских востоковедов и исследователей Центральной Азии.

2. Экспедиция 1925-1928 годов, блестяще завершившая деятельность русских путешественников XIX и начала XX века тем, что впервые был проложен маршрут из Сибири через Тибетское нагорье и Трансгималаи прямо в Индию.

3. Необходимость научной обработки собранных в экспедиции материалов.

4. Повышенный интерес Н.К.Рериха к Индии и его давнишнее стремление наладить регулярное научное и культурное сотрудничество между Россией и Индией.

Мы сейчас не касаемся художественных интересов и устремлений Н.К.Рериха. Он всегда и при всех обстоятельствах, конечно, оставался художником. Искусство народов Востока, в том числе и индийское искусство, было ему бесконечно дорого и оказало на его живопись заметное влияние. Однако было бы ошибочно полагать, что единственно оно привело Рериха в Азию. Достаточно упомянуть, что одним из первых его визитов, нанесенных по приезде в Индию в 1923 году, было посещение научного института Дж. Боса в Калькутте. Известный индийский ученый серьезно отнесся к предложению Рериха о сотрудничестве и вскоре навестил его в Сиккиме. В дальнейшем институт Дж. Боса и «Урусвати» не прерывали научных контактов.

Задачи, поставленные Рерихом перед новым научно-исследовательским учреждением, были поистине грандиозны, а то, что «Урусвати» находился в тогда еще колониальной Индии, намного усложняло их решение. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что далеко не все намеченное Рериху удалось полностью реализовать. Более достойно удивления то, что ему удалось так много сделать в неимоверно трудных условиях двадцатых и тридцатых годов и что многие поставленные им проблемы не только не потеряли актуальности в наше время, но и приобрели еще большее значение. Предвидение крутого поворота в судьбах народов Востока не обмануло Рериха, а все его начинания оказались на редкость перспективными.

Первыми практическими шагами по укреплению положения института «Урусвати» была поездка в западные страны. В июне 1929 года Николай Константинович и Юрий Николаевич посетили Нью-Йорк.

Интерес к недавно закончившейся Центральноазиатской экспедиции Рериха был в США исключительно велик, так как экспедиция эта была осуществлена при содействии американских научных и культурных организаций, шла она под американским флагом и еще до ее окончания Нью-Йоркский музей имени Рериха получил от художника в дар около 300 полотен азийской тематики, вызвавших усиленный приток посетителей.

Для дальнейшего развития научной работы в Индии Рериху американская поддержка была необходима, она придавала институту «Урусвати» респектабельность в глазах английских властей и способствовала созданию его материально-технической базы. Поэтому при Музее имени Н.К.Рериха в Нью-Йорке сразу же было открыто отделение «Урусвати», которому художник пожертвовал ценнейший «Канджур-Танджур» – буддийский священный канон на тибетском языке, состоящий из трехсот книг. Другой «Канджур-Танджур», также вывезенный из Центральной Азии, остался в Кулу.

Рерих довольно скоро наладил деловые связи с научными учреждениями Америки и Европы, заинтересовал их обменом научной информации и предоставлением, помощи на местах ученым, посещающим Азию. В частности, сразу же была достигнута договоренность об оказании организационной помощи сотруднику Мичиганского университета доктору Вальтеру Кёльцу, выехавшему в долину Кулу для изучения и сбора альпийской флоры Гималаев.

Весной 1930 года Николай Константинович и Юрий Николаевич после посещения Парижа и Лондона были уже готовы выехать обратно в Индию, но их задержали совершенно непредвиденные обстоятельства. Позже, отмечая трехлетие работы института «Урусвати», Рерих писал: «Не забудем, что из тридцати шести месяцев существования более восьми месяцев ушло на прискорбные и совершенно ненужные трения, нанесшие глубокий как денежный, так и моральный вред» ².

Эти трения, грозившие срывом всех планов Рериха, были вызваны попыткой англичан воспрепятствовать возвращению Рерихов в Индию. Это была уже вторая акция британского Министерства иностранных дел, направленная против Рериха. Первая, чуть было не стоившая жизни всем членам Центральноазиатской экспедиции, была предпринята зимой 1927 года, когда по требованию англичан экспедиция была задержана лхаскими воинскими подразделениями на высокогорном плато в Тибете.

Не добившись в Лондоне въездных виз в Индию, Николай Константинович и Юрий Николаевич выехали в принадлежавшую тогда Франции Пондишери, где занялись обследованием местных древних погребений с урнами и саркофагами.

Только к концу 1930 года Рерих и его старший сын попадают обратно в Кулу, где безвыездно находилась жена художника Елена Ивановна и приглашенный еще в июне 1928 года из Риги в Индию секретарь института «Урусвати» Владимир Анатольевич Шибаев.

По возвращении в Кулу Николай Константинович приступает к подготовке новых экспедиций как в самой долине, так и прилегающих к Западным Гималаям областях Тибета. В 1931 году Н.К.Рерих уже ведет экспедицию из Кулу через перевал Ротанг в Лахуль. Перевалы Западных Гималаев, да и весь Кашмир представляли для него исключительный интерес, так как через них шли пути к Средней Азии, пески которой скрывали остатки древних культур народов, общавшихся на востоке и юге с Китаем и Индией, а на западе и севере с европейскими странами и Сибирью.

В течение двух лет институтом «Урусвати» было проведено пять экспедиций непосредственно в долине Кулу и экспедиции в Лахуль, Бешар, Кангру, Лахор, Ладак и Занскар, систематизированы находки Центральноазиатской экспедиции, подобрана научная библиотека, богатая оригинальными древними манускриптами. В музее института появились ценные ботанические, орнитологические, зоологические коллекции, возведено новое здание биохимической лаборатории. При институте «Урусвати» были открыты: археологический отдел, отделы естественных наук и медицины, научная библиотека, музеи для хранения экспедиционных находок. Отделы имели свои специализированные подразделения. Так, например, при археологическом отделе существовали секции общей истории, истории культуры народов Азии, истории древнего искусства, лингвистики и филологии. Отдел естественных наук занимался ботаникой и зоологией, метеорологическими и астрономическими наблюдениями, изучением космических лучей в высокогорных условиях. В медицинском отделе наряду с изучением древнетибетской медицины и фармакопеи была организована биохимическая лаборатория, в которой исследовались современные средства борьбы с раком.

Руководство институтом «Урусвати» было возложено на Юрия Николаевича Рериха, который и состоял его бессменным директором. Универсальные познания Ю.Н.Рериха позволяли ему следить за разнохарактерными областями научных исследований, координировать и направлять их работу.

Сам Николай Константинович, проводивший ежедневно несколько часов за мольбертом и обремененный обилием других дел, в том числе перепиской, насчитывавшей несколько сот корреспондентов, не переставал уделять институту «Урусвати» много внимания и был его вдохновителем и идеологическим наставником. Большую помощь ему оказывала жена – Елена Ивановна, которая была президентом-основателем института, и младший сын – Святослав Николаевич, художник, знаток древнего искусства и местных фармакопей, хороший ботаник и орнитолог. Многосторонность знаний и занятий каждого члена семьи Рерихов при их слаженном сотрудничестве и неутомимой энергии давала особенно эффективные результаты и много способствовала успеху и широкому признанию института «Урусвати» как в самой Индии, так и далеко за ее пределами.

Деятельность института опиралась на методы международного обмена научной информацией и ее накопления из тех первоисточников, которые предлагали сотрудникам института малоизученные области Азии. Николай Константинович писал по этому поводу: «Когда мы основывали институт, то прежде всего имелась в виду постоянная подвижность работы. Со времени основания каждый год происходят экспедиции и экскурсии. Не нужно отказываться от этой уже сложившейся традиции. Если все сотрудники и корреспонденты будут привязаны к одному месту, то сколько неожиданных и хороших возможностей замерзнут [...]. Нужно то, что индусы так сердечно и знаменательно называют “ашрам”. Это – средоточие. Но умственное питание “ашрама” добывается в разных местах. Приходят совсем неожиданные путники, каждый со своими накоплениями. Но и сотрудники “ашрама” тоже не сидят на месте. При каждой новой возможности они идут в разные стороны и пополняют свои внутренние запасы» ³.

Некоторые экспедиции института возглавлялись самим Николаем Константиновичем. Так в 1931 году он посетил Лахуль, в столице которого – Кейланге был создан филиал «Урусвати» для регулярных наблюдений. В последующие годы летом туда обычно выезжала месяца на два Елена Ивановна.

Путевые записи Рериха свидетельствуют, что как историк он всегда мыслил широко и стремился объяснить причины глубочайшего взаимопроникновения древних культур. Так, в Лахуле Рерих записывал: «В историческом и археологическом отношении край мало исследован. Картина “Менгиры в Гималаях” будет напоминать о менгироподобных камнях, утверждаемых с древнейших времен и до наших дней на горных перевалах. Обычай этот имеет несомненную связь с древними менгирами Тибета, открытыми нашею экспедициею в 1928 году, подобными менгирам Карнака [...]. Ладак, Дартистан, Балтистан, Лахуль, Трансгималаи, часть Персии, Южная Сибирь (Иртыш, Минусинск) изобилуют разнообразными сходными в техническом отношении изображениями, невольно напоминающими скалы Богуслана и изображения остготов и прочих великих переселенцев» ⁴.

Одновременно с походом в Лахуль другая группа сотрудников «Урусвати» находилась в Ладаке, где собирала превосходные коллекции в окрестностях Леха.

Придерживаясь собственных научных концепций и неприемлемых для западных колонизаторов взглядов на ближайшее общественно-политическое развитие стран Востока, Рерих отнюдь не игнорировал значения американских и европейских культурных и научных организаций и налаживал с ними контакты, без которых деятельности «Урусвати» грозила бы некоторая односторонность.

Так, например, уже первые экспедиции, проведенные силами института, позволили собрать и обработать: для Мичиганского университета в США богатую энтомологическую коллекцию и гербарий из 3700 единиц, представлявших около полутора тысяч видов растительности; для Нью-Йоркского ботанического сада была составлена коллекция семян и собрано 3800 образцов растительного мира Гималаев; Департаменту земледелия США (Вашингтон) послали коллекцию семян; музею Гарвардского университета (Кембридж, США) – зоологическую коллекцию; Национальный музей естественной истории в Париже получил около 2000 образцов разновидностей горной растительности и коллекцию семян.

Медицинский отдел института «Урусвати» наладил сотрудничество с биохимиками Гарвардского университета. Большой интерес вызвали переводы на европейские языки древних манускриптов по тибетской медицине и фармакопеи. При участии лам-лекарей впервые был составлен атлас тибетских лекарственных растений.

Сразу же завоевали признание труды Юрия Николаевича Рериха по лингвистике и филологии. Его сотрудничество с известным знатоком тибетской литературы и местных диалектов профессором Дарджилингского университета ламой Лобзанг Мингюр Дордже было особенно плодотворным. Лобзанг Мингюр Дордже подолгу оставался в Кулу для совместной с Юрием Николаевичем работы.

Тесные связи с такими светилами индийской науки, как Чандрасекар Раман, Джагадиш Чандра Бос, с такими видными представителями индийской литературы, философии, искусства, просвещения, как Рабиндранат Тагор, Абининдранат Тагор, Асит Кумар Халдар, Сунити Кумар Чаттерджи, Рамананда Чаттерджи, Сарвапалли Радхакрипшан, Свами Сананд Сарасвати, Тейджа Сингх, Дас Гупта, К.П.Тампи, Р.М.Равал и многими другими, придавали институту «Урусвати» особый вес и значение в глазах западных ученых. Большую популярность деятельности института принесли и изданные в Нью-Йорке, Лондоне и Париже книги Николая Константиновича и Юрия Николаевича об азийских путешествиях и исследованиях.

Не удивительно, что в списках почетных советников по науке, членов-корреспондентов и постоянных сотрудников «Урусвати» скоро появились и имена таких известных западных ученых, как лауреаты Нобелевской премии А.Эйншейн, Р.Милликен, Л.Бройль, президент Американского археологического института профессор Р.Маггофин, знаменитый путешественник доктор Свен Гедин, профессор Института Пастера в Париже С.И.Метальников, профессор Гарвардского университета индолог Чарльз Ланман, профессор К.К.Лозин-Лозинский (Париж), французский археолог Ш.Бюиссон, директор ботанического сада в Нью-Йорке профессор Меррил и много других выдающихся лиц.

О доверии к институту «Урусвати» и признании за ним больших научно-исследовательских возможностей свидетельствует и последняя экспедиция в Азию, проведенная в 1934-1935 годах под личным руководством Н.К.Рериха и при участии Ю.Н.Рериха и нескольких ботаников-специалистов. Эта экспедиция была предпринята по инициативе Департамента земледелия США и имела свои специфические задания. Американское сельское хозяйство из-за хищнического использования земельных и лесных угодий несло большой урон от эрозии почв. Полное обеззеленение в некоторых районах страны влекло за собой распространение пустынь. Департамент земледелия, обеспокоенный угрожающим характером этих явлений, предложил Н.К.Рериху организовать изучение и отбор засухоустойчивой барханной растительности, которую можно было бы использовать на сожженных солнцем полях западных районов США.

В апреле 1934 года Николай Константинович договорился в Нью-Йорке об условиях финансирования и оснащения экспедиции, а в мае уже направился в Манчжурию, где экспедиция приступила к работе в районах степной Барги и западного нагорья Хинганского хребта.

В 1935 году экспедиция была переброшена в Северный Китай и исследовала предгорья Хингана и окраины пустыни Гоби. Всего Рерихом было послано в США около двух тысяч посылок различных травяных семян, разнообразных видов засухоустойчивых трав и кустов. В Америке они испытывались и размножались на специальных плантациях, откуда и поступали в оголенные равнины западных штатов.

Кроме прямых заданий экспедиции, ее участники, как и всегда, занимались археологической разведкой, сбором фольклорного и лингвистического материала. Удалось также собрать много образцов лекарственных растений, а в одном из старинных монастырей был обнаружен и переписан редчайший тибетский лекарственный манускрипт. Н.К.Рерих и Ю.Н.Рерих вернулись в Кулу в декабре 1935 года.

Цели экспедиции 1934-1935 годов не были для Рериха случайными. Актуальная для нашего времени проблема охраны природы тревожила его с самого начала столетия, а в двадцатых и тридцатых годах он неоднократно выносил этот вопрос на широкое обсуждение и писал: «Люди, которые еще в простоте душевной полагают, что “Бог траву родит”, забывают пословицу: “На Бога надейся, а сам не плошай”. Когда приходится видеть систему орошения египетских пустынь, мне всегда приходит мысль: как сравнительно мало нужно сделать, чтобы, казалось бы, мертвая поверхность опять зацвела! И в этом смысле каждый, как специалист, так и доброжелательный обыватель, одинаково должны сойтись, чтобы помочь целым странам. И в этой помощи будущим поколениям будет одно из тех безымянных благодеяний, которыми держится бытие [...]. Да, нужно уметь беречь не только рукотворные ценности человечества, но и простирать ту же заботливость и ко всем истинным источникам жизни. Потому оживление пустынь, как в своем буквальном значении, так и в переносном, духовном понимании, является благородною задачей человечества. Да процветут все пустыни!» ⁵

Непродолжительное по времени существование института «Урусвати» было на редкость продуктивным. Успешная деятельность превратила его в одно из крупных научных учреждений Индии. Институт сотрудничал со многими научными организациями стран Европы и Америки. Обменивался публикациями с 285 институтами, университетами, музеями, библиотеками, научными обществами. Выпускался ежегодник «Журнал института гималайских исследований «Урусвати». Многие научные учреждения различных стран стремились получить это издание. Статьи, содержавшиеся в нем, затрагивали важнейшие проблемы, связанные с рядом ведущих научных дисциплин. В журнале публиковались материалы по археологии, этнографии, лингвистике, философии, ботанике, фармакологии, геологии и другим отраслям знаний. Большой раздел журнала был посвящен отчетам и дневникам регулярно проводившихся экспедиций.

В этой связи необходимо отметить выдающуюся роль Юрия Николаевича в научной работе института и его публикациях. Статьи Ю.Н.Рериха занимали значительное место в журнале «Урусвати». Им были опубликованы ценнейшие работы, такие, как «Проблемы тибетской археологии», «К изучению Калачакры», «Тибетский диалект Лахула» и т.д. Отдельными изданиями вышли такие работы Юрия Николаевича, как «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета», где он проследил контакты различных культур и цивилизаций, «По тропам Центральной Азии», в основу которой легли его дневники, сделанные им в Центрально-азиатской экспедиции. Время от времени публиковались и монографии сотрудников. Среди этих монографий важнейшее место занимала серия «Tibetica», посвященная древностям Тибета. Ю.Н.Рерих был ее создателем.

Работая в качестве директора института и будучи его ведущим ученым, Юрий Николаевич оказал огромное влияние на организацию и развитие разнообразных исследований. Он первым произвел ряд археологических раскопок в Кулу и в прилегающих к ней областях индийских Гималаев. В Лахуле он обнаружил три типа древних погребений, по преданию, принадлежавших пришельцам с севера. В погребениях нашли останки, этническую принадлежность которых трудно было установить, железные изделия и керамику. Как археолог и этнограф Юрий Николаевич всегда стремился проследить взаимные влияния различных культур. Он иногда наталкивался на поразительные аналогии. Так, изучая резьбу по дереву лахульских горцев, он отмечал, что «некоторые орнаменты любопытно напоминали одну из нордических резьб по дереву».

В Кулу, Лахуле, Спити Ю.Н.Рерих собрал ценнейшую этнографическую коллекцию и провел лингвистическое обследование Лахула. В старинных буддистских монастырях ему удалось собрать уникальную коллекцию тибетских рукописей и книг. Вместе с этим Ю.Н.Рерих упорно трудился над созданием тибето-санскритско-русско-английского словаря, макет которого впоследствии был передан им Институту востоковедения АН СССР.

Вся эта деятельность Юрия Николаевича снискала ему мировое признание в востоковедческих кругах. В формировании его как ученого важнейшую роль сыграли постоянное сотрудничество с отцом и работа в институте «Урусвати».

Николай Константинович Рерих рано начал готовить своего старшего сына к востоковедческой деятельности. Еще в Петербурге в гимназические годы Юрий Николаевич учился у знаменитого русского египтолога Б.А.Тураева и монголоведа А.Д.Руднева. С 1919 по 1923 год он обучался в Школе восточных языков Лондонского университета, затем в Гарвардском университете и Школе восточных языков при Сорбонне (Париж). К двадцати двум годам жизни он получил степень бакалавра по отделению индийской филологии и звание магистра индийской филологии.

Когда в конце 1923 года Юрий Николаевич приехал в Индию, он был уже хорошо подготовленным индологом, тибетологом, тюркологом и иранистом. Путешествие по обширным неисследованным районам Азии, многогранность отца, его связи и организаторские способности открыли перед молодым ученым такие возможности и такое поле деятельности, которые редко кому предоставляются. Эти возможности Юрий Николаевич блестяще использовал.

Весьма плодотворной была работа института в области естественных наук. Регулярно проводившиеся экспедиции значительно расширили наши знания об одном из малоисследованных районов Гималайских гор. Собранные во время экспедиций коллекции, такие, как ботанические, зоологические, палеонтологические, геологические, орнитологические, представляли научный материал огромной ценности.

Сотрудники института регулярно участвовали в международных научных конгрессах. Скоро уже не сам институт, а другие научные учреждения Европы и Америки стали искать контактов с «Урусвати». Предлагали сотрудничать в организации разного рода экспедиций, в области изучения раковых заболеваний, интересовались переводами тибетских трактатов, посвященных древней медицине. Настойчиво добивались сотрудничества Парижский госпиталь и Парижский национальный музей, Американская ассоциация медицинских колледжей, разного рода востоковедческие научные учреждения.

Однако, несмотря на это, институт испытывал большие затруднения. Причина этого крылась в самом обычном – отсутствии средств. Их поступление носило спорадический характер и зависело от финансовых возможностей сотрудничающих научных и культурных учреждений, от единовременных частных или общественных субсидий, от издательской деятельности. В начале 1930-х годов западные страны были охвачены жесточайшим экономическим кризисом. Суммы для обеспечения бесперебойной работы института складывались все труднее и труднее. Подчас приходилось довольствоваться только личными доходами Н.К.Рериха от продажи картин, а этого, конечно, не могло хватить для научно-исследовательской деятельности целого коллектива ученых.

В 1938 году Николай Константинович с болью писал: «Пресеклись средства. Одними картинами не удается содержать целое научное учреждение. Давали все, что могли, а дальше и взять негде. Между тем общий интерес к Гималаям все возрастает. Ежегодные экспедиции направляются сюда со всех концов мира. Новые раскопки раскрывают древнейшие культуры Индии. В старых монастырях Тибета обнаруживаются ценнейшие манускрипты и фрески. Аюрведа опять приобретает свое прежнее значение, а самые серьезные специалисты опять устремляются к этим древним наследиям. Стоит лишь вспомнить, какие интересные исследования произвел д-р Бернард Рид, доказавшие, что основы древнейшего письма близки нынешним открытиям. Все есть, а денег нет» ⁶.

На третьем томе пришлось прекратить издание ежегодника «Урусвати». В 1935 году американский бизнесмен Луис Хорш путем обманных махинаций с акциями присвоил небоскреб Музея имени Н.К.Рериха в Нью-Йорке со всем его имуществом. Это усугубило и без того трудное финансовое положение института. Однако деятельность его не только не прерывалась, но в некотором направлении даже форсировалась Рерихом.

Рерих стремится установить связи с советскими научными организациями, которые могли бы оказать ему содействие, имея в виду уже конкретно намеченный срок возвращения в Советский Союз. В «Листах дневника» Рерих отмечает: «В 1926 году было уговорено, что через десять лет и художественные и научные работы будут закончены. С 1936 года начались письма, запросы. Г.Г.Ш. ⁷ извещал, что Суриц ⁸ предложил пожертвовать для музеев четыре картины. Наше французское общество писало Верховному Совету о Пакте ⁹. Писали в Комитет по делам искусства. Посылали книги. Ждали вестей» ¹⁰.

Всегда благожелательное отношение к Советскому Союзу, статьи об экономических и культурных достижениях его народов, горячий патриотизм Рериха, а также его дружба с лидерами освободительного движения в Индии вызывали подозрительность у английских властей, которые установили над ним неусыпное наблюдение. Николай Константинович вынужден был прибегать к сугубой осторожности. Прямая переписка с советскими учреждениями, даже получение из Советского Союза научных изданий были крайне затруднены и грозили самыми нежелательными последствиями. Поэтому Рерих прибегал к помощи третьих лиц, проживавших в основном в Париже и Прибалтике, возможно, надеясь использовать последнюю в качестве промежуточного этапа возвращения на Родину. В письме от 24 августа 1938 года к председателю рижского Музея имени Рериха он выражает желание переслать из Индии в Ригу свои архивы и просит сообщить ему о возможности их размещения в помещении музея.

В 1937 году в «Урусвати» обращается с рядом вопросов наш известный биолог и генетик Николай Иванович Вавилов. Между ним и Святославом Николаевичем, специально изучавшим растительный мир Гималаев, состоялся обмен письмами, в результате которого в ботанический сад Академии наук СССР были посланы семена редких злаков. Как для переписки, так и для транспортировки посылок опять-таки приходилось прибегать к содействию членов правления Музея имени Рериха в Риге Р.Я.Рудзитиса и Г.Ф.Лукина. Однако, несмотря на риск, Рерих пытался установить и прямые связи с советскими учеными и организациями. Так, в письме к Р.Я.Рудзитису от 15 января 1938 года он сообщает: «Мы получили из того же учреждения, где Вав[илов], запросы о семенах и пошлем их непосредственно. Нет ли у Вас новостей в этих направлениях, расписок и тому под.?» ¹¹

В 1939 году рижский Музей имени Рериха выпустил альманах «Мысль», а в 1940 году «Литературные записки», в которых наряду с патриотическими статьями самого Николая Константиновича были помещены статьи советских авторов и опубликованы различные данные об экономических и культурных достижениях в Советском Союзе.

Сложнейшая политическая обстановка перед началом второй мировой войны тормозила многое, что было предпринято Н.К.Рерихом, она же оказывала и отрицательное воздействие на его усилия по установлению регулярной связи с советскими научными организациями и затрудняла подготовку к его возвращению в СССР.

Война, вспыхнувшая в 1939 году, не замедлила губительно сказаться на работе института «Урусвати». Уже в июле 1940 года Н.К.Рерих, предвидя его неминуемую консервацию, заносил в листы дневника: «Сперва мы оказались отрезаны от Вены, затем от Праги. Отсеклась Варшава [...]. Постепенно стали трудными сношения с Прибалтикой. Швеция, Дания, Норвегия исчезли из переписки. Замолк Брюгге. Замолчали Белград, Загреб, Италия. Прикончился Париж. Америка оказалась за тридевять земель, и письма, если вообще доходили, то плавали через окружные моря и долго гостили в цензуре. Вот и в Португалию уже нельзя писать. На телеграмму нет ответа из Риги. Дальний Восток примолк. Из Швейцарии Шауб Кох еще двадцатого мая просил срочно прислать материалы для его книги. Но и Швейцария уже оказалась заколдованной страной. Всюду нельзя. И на Родину невозможно писать, а оттуда запрашивали о травах. Кто знает, какие письма пропали? [...]

Грустно видеть, как события обрубают все ветви работы. И не вырасти новым побегам на старых рубцах. Будет что-то новое, но когда?» ¹².

Николай Константинович Рерих так и не получил ответа на этот вопрос. 13 декабря 1947 года, в самый разгар послевоенных сборов на Родину, счет его земным дням оборвался. Тем не менее начинания, которые он сам не успел завершить, далеко не исчерпаны.

Значительная часть художественного и литературного наследства Рериха согласно его заветному желанию привезена в Советский Союз, получила широкое признание и продолжает служить гуманным идеалам нового человеческого общества, в победу которого всегда неуклонно верил Николай Константинович.

Разделявшиеся Н.К.Рерихом научные взгляды на Восток и его значение в прошлом и будущем человечества заняли свое прочное место в нашем востоковедении, а сотрудничество между советскими учеными и учеными стран Востока, в том числе и Индии, полностью оправдало его прогнозы.

Между тем научная деятельность Николая Константиновича, отважного путешественника, впервые проложившего прямые маршруты между Россией и Индией через Центральную Азию, все еще недостаточно освещена. Институт «Урусвати», прекративший свою работу в 1940 году, остается в законсервированном состоянии. Рерих не успел распорядиться его судьбой при жизни, как сделал это со своим художественным наследством, отобрав для отправки в Советский Союз свыше 400 картин. Их привез с собой в 1957 году его старший сын Юрий Николаевич, чье возвращение на Родину имело большое позитивное значение для нашего востоковедения.

Юрий Николаевич Рерих проработал у нас лишь два с половиной года. Его преждевременная кончина в 1960 году была воспринята как тяжелая потеря для советского и мирового востоковедения.

Святослав Николаевич Рерих передал привезенную братом из Индии библиотеку в распоряжение Института востоковедения АН СССР, где на ее базе был организован научный кабинет имени Ю.Н.Рериха. Это позволило сотрудникам и ученикам Юрия Николаевича успешно продолжать начатую им работу. Однако многое, что намечал и мог бы с пользой для отечественного востоковедения сделать Ю.Н.Рерих, осталось неосуществленным. Среди этого многого едва ли не первостепенное по значению место занимает дальнейшая судьба научных материалов и исследований института «Урусвати».

Одному из авторов этой статьи – Л.В.Шапошниковой весной 1972 года пришлось побывать в Кулу и при содействии Святослава Николаевича Рериха подробнее ознакомиться с положением дел на месте. По-видимому, здесь мало что изменилось после смерти основателя института «Урусвати». Только к вилле Рерихов и зданиям института пролегла узкая асфальтированная дорога. А в те далекие годы снизу в горный поселок Нагар приходилось добираться на лошадях. О прошлом еще напоминают ставшие ненужными теперь керосиновые лампы: по вечерам окна виллы светятся электрическим светом. Такие же огоньки мерцают и внизу по всей долине.

Каждый день к дому Рерихов поднимаются группы экскурсантов, те, кто проводит жаркий сезон в Кулу, шумные компании студентов. Они останавливаются у ворот виллы и робко спрашивают, здесь ли находится галерея картин Николая Рериха. Их встречает седой неизменно приветливый Святослав Николаевич. Он ведет посетителей в комнаты первого этажа, где по стенам развешаны гималайские этюды его отца. Люди подолгу стоят у этих картин, удивляются, что они написаны русским, а потом спускаются вниз по склону к серому камню, на котором высечены слова: «Тело Махариши Николая Рериха, великого друга Индии, было предано сожжению на сем месте 30 магхар 2004 года Викрам эры, соответствующего 15 декабря 1947 года. ОМ РАМ». Надпись сделана на языке хинди.

...Чуть выше виллы стоит деодаровая роща. Вместе со Святославом Николаевичем поднимаемся по тропинке, вьющейся по некрутому склону. Метров через 500 мы оказываемся на небольшой площадке, поросшей ярко-зеленой травой. Здесь стоят два здания Гималайского института научных исследований. На одном из них еще сохранилась вывеска: «Урусвати».

«Весь этот склон и роща, – говорит Святослав Николаевич, – принадлежат институту. Всего 20 акров земли, которую мой отец, Николай Константинович, выделил для этой цели. Вот в этом доме, – Святослав Николаевич показал на первый из них, – работали и жили зарубежные сотрудники института, а в следующем размещались индийские ученые».

Чуть в стороне, ниже по склону, виднеется груда камней, бывшая, очевидно, когда-то фундаментом. Оказалось, что там стоял дом, в котором жили тибетские ламы, помогавшие Юрию Николаевичу Рериху в его исследованиях.

Мы начинаем осмотр домов. Шаги гулко отдаются в пустых помещениях. Комнаты тянутся одна за другой. В одном из помещений мы останавливаемся перед дверью. На ней висит массивный замок. Его заржавевший механизм долго не поддается. Наконец, он со скрипом открывается, и мы, толкнув дверь, оказываемся в большом зале. Свет с трудом пробивается сквозь плотно закрытые ставни. Когда глаза привыкают к этому сумеречному полумраку, мы видим повсюду ящики, громоздящиеся друг на друга и покрытые слоем пыли. По стенам стоят застекленные шкафы.

«Наши коллекции», – коротко бросил Святослав Николаевич. Выяснилось, что здесь хранятся коллекции, частично оставшиеся от Центральноазиатской экспедиции, и коллекции, собранные экспедициями самого института. Богатейший научный материал, к которому несколько десятков лет не прикасалась рука ученого. В застекленных шкафах и ящиках – ценная этнографическая и археологическая коллекция. Орнитологическая коллекция насчитывала около 400 видов редчайших птиц, некоторые из них сейчас уже исчезли. Ботаническая коллекция полностью представляла флору долины Кулу. Геологическая – содержала немало редких минералов. Тут же находились зоологическая, фармакологическая, палеонтологическая коллекции.

Мы проходим в следующее помещение, по стенам которого тянутся полки с книгами. Библиотека насчитывает четыре тысячи томов. Кроме книг, в распоряжении Святослава Николаевича находится рукописный архив Рерихов, который ждет своих исследователей.

В одном из зданий мы обнаруживаем остатки оборудования биохимической и физической лабораторий. Книги уже давно никто не снимал с полок, лабораторным оборудованием не пользовался. Тем не менее все это не производит тягостного впечатления запустения и упадка. Кажется, что люди только недавно покинули эти помещения, оказавшись по каким-то не зависящим от них обстоятельствам неожиданно оторванными от интересной работы, успев лишь упаковать коллекции и закрыть на замки двери библиотеки и лаборатории...

Много лет назад Николай Константинович Рерих писал: «“Урусвати” – Гималайский институт научных исследований начался в 1928 году под самыми хорошими знаками» ¹³.

Может быть, действительно, эти знаки были хорошими? И может быть, наступит время, когда откроют ящики с коллекциями и шкафы с книгами, расставят по своим местам беспорядочно сложенное лабораторное оборудование, и ныне пустые комнаты наполнятся звуками шагов и голосами. А в институте, основанном большими русскими учеными Рерихами, начнут работать те, для кого, собственно, все и создавалось, – ученые разных стран.

Беликов Павел Фёдорович (1911-1982) – писатель, поэт, рериховед, крупнейший биограф Рерихов, собравший богатый архив документов об этой семье. Один из авторов первой в мировом рериховедении подробной биографии художника (Беликов П.Ф., Князева В.П. Рерих. М.: Молодая гвардия, 1972. Серия «ЖЗЛ»). Один из организаторов рериховского движения в Эстонии и в СССР. С Н.К. Рерихом был знаком по переписке и с Ю.Н. Рерихом и С.Н. Рерихом – лично.

Шапошникова Людмила Васильевна (1926-2015) – академик РАЕН, академик Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского, индолог, член Союза журналистов и Союза писателей; генеральный директор Центра-Музея имени Н.К. Рериха (г. Москва).

Публикуется по изданию: Н.К. Рерих. Жизнь и творчество. Сборник статей. М., «Изобразительное искусство», 1978.